Театр «Зеркало», или Второе «я» Сергея Синицына


Театр «Зеркало», или Второе «я» Сергея Синицына

Вначале было Слово. Эмбрион художественного слова… Претерпев «физиологические» метаморфозы, пятнадцать лет назад на свет под крышей смоленского медуниверситета появился прекрасный ребенок. Ему было дано имя – студенческий театр «Зеркало». Подросток рос и мужал, и, обретя статус народного драматического(!), победил во втором конкурсе «Фонда Президентских Грантов — 2018» в номинации «Культура и Искусство».

Полагаю, представлять художественного руководителя (и создателя!) народного драматического театра СГМУ «Зеркало», доцента философских наук Сергей Синицына особой нужды нет – Сергей Николаевич уже давно стал неотъемлемой частью театральной среды Смоленска…

— Что побудило вас заняться театром пятнадцать лет назад?

— В последнее время я постоянно задумываюсь над этим вопросом…

Поневоле начинаю верить в судьбу! Мне всегда казалось, что чтение лекций в вузе — тоже своего рода театр, поскольку материал нужно подавать ярко, эмоционально. Философия – веселая наука! Она должна быть карнавально праздничной, произрастая из эмоций, затрагивать душевные струны, тем самым, формируя мышление. Как иначе заинтересовать студенческую аудиторию Платоном и Ницше? Засушить живое, собрав никому не нужный гербарий из наблюдений за жизнью великих мыслителей? Когда мы разбираем пьесу со студентами (я всегда начинаю с разбора художественного текста), меня всегда интересует, не ЧТО происходит, а – ПОЧЕМУ и КАК. Что стоит за словами, поступками героев?

К тому же восемь лет пребывания в Смоленске замечательного режиссера Игоря Войтулевича не прошли для меня даром. Знак судьбы — мы с первого слова поняли друг друга. Я видел, как рождается механика театра, как растет уровень театрального мастерства. Думаю, что таких наставников, каким был Игорь, у нас в городе больше нет, и до него вообще не было. Многому я научился и у глубокого, тонкого мастера сцены Николая Агафонова, который помог мне научиться видеть объем постановки. Если говорить о театральной жизни Смоленска, это был лучший ее период, настоящая жизнь!

— Вы можете назвать Войтулевича своим учителем?

— Конечно! И я этого не скрываю. Именно благодаря Игорю – экспериментатору, проказнику и вольнодумцу — возникло «Зеркало» и открылись люди, которые в нем работают. Впрочем, «призрак театра» давно существовал в нашем вузе — до меня было несколько попыток организовать в университете театральную студию. Последняя, как видите, удачна: сегодня в театр приходят взрослые, уже сложившиеся люди с высоким интеллектуальным уровнем. Иначе и быть не может: человек с пустой головой не способен понять, переосмыслить Шекспира, Достоевского или Бомарше. Думающие, эмоциональные, «продвинутые»! Мог ли я в их возрасте выйти на сцену? Не уверен.

— В каком направлении движется ваш театр? Классика, модернизм, постмодернизм?..

— Я позиционирую свой театр как философский, поскольку между философией и классикой можно смело ставить знак равенства. Что само по себе и неудивительно: для того, чтобы мысль стала философской, она непременно должна пройти проверку временем. Я ценю классику, мне близок стиль написания классических произведений. Мне нравится ее актуализировать, проводить аналогии с нынешними событиями, образом мышления и реалиями современности. Насколько современен Шекспир! Истории те же, просто декорации изменились.

Что же касается названия театра, оно пришло по наитию и глубоко символично. Зеркальное отражение дает человеку представление о существовании «второго я», преломляет реальность, помогает понять себя, переосмыслить происходящее в мире. Для Шелера и других философов зеркало является инструментом самоанализа: «…космос возникает как гигантский Нарцисс, рассматривающий свои собственные отражения в человеческом сознании». Мы ищем себя и находим. И все, что мы делаем, подобно зеркальному отражению открывает нас с другой стороны. И очень рады, что наше творчество не остается незамеченным.

Мы не сразу взялись за известные зрителю четыре масштабные постановки, которые сегодня демонстрируем в кукольном театре. До сих пор вспоминаю, как растерялись достаточно опытные ребята, впервые оказавшись на настоящей сцене! Испытали чудовищный стресс, который вскоре сумели преодолеть.

А начинали мы с незамысловатых зарисовок, которые показывали в обычной лекционной аудитории. Я сам тогда написал историю по мотивам «Евгения Онегина», смоделировав ситуацию возможной встречи главного героя с персонажами пушкинского романа, произошедшей спустя долгие годы – после финальной точки, поставленной Пушкиным.

Маленький сюжет на полчаса, декорации рисовали на ватмане. Потом перебрались в актовый зал вуза, поставив «Даму с камелиями» и «Опасные связи» Шадерло де Лакло. И, наконец, взялись за смелую, современную пьесу Эрик – Эммануэля Шмитта «Ночь в Валони», или «Последний день Дон Жуана».

— «Последнюю любовь Дон Жуана, или Эшафот любви» Роман Виктюк привозил в Смоленск в 2005 году…

— Конечно, я не мог себе позволить такую скандальную смелость, присущую Виктюку. Но из песни слов не выкинуть. Как ни странно, но именно после этого спектакля, который мы показали в кукольном театре, «Зеркалу» присвоили статус народного самодеятельного коллектива. Отнеслись с пониманием! Поняли, что я работаю с молодежью, а медуниверситет отнюдь не патриархальное, консервативное заведение. Жизнь намного сложнее и многограннее представлений многих людей о ней.

— А если провал, неудача, срыв?..

— Я всегда говорю студентам, что наш зритель идет не на звезд МХАТа, а на спектакль «Зеркала». МХАТовцам аплодируют только за то, что они выходят на провинциальную сцену. Зритель неизбежно увидит фальшь, и воспримет актерские промахи критично. Снисхождения не будет! Никто не скажет: «Ну, замахнулись на Вильяма нашего Шекспира. Попытку сделали, и то хорошо. Вы же студенты, что с вас взять!»

Я не жду провала, но все время говорю: «Если расслабиться, аплодисментов не будет. Люди уйдут из зала». Наша публика – молодежь, ее не обманешь, к креслу не привяжешь! Каждый раз с волнением вижу: студенты остаются в зале после антракта. Достижение моих ребят и огромный их труд… Это — подвиг. Да и «взрослая» публика весьма взыскательная – профессура медицинского университета, филологи СмолГУ. Кстати, Наталья Николаевна Маслова — наша страстная поклонница, искушенный в театральном искусстве человек, – приходит на все спектакли «Зеркала».

Однажды профессор СмолГУ Ирина Романова сказала, что «Зеркало» — это единственный студенческий репертуарный театр в Смоленске», и она не кривила душой. Аналогичная труппа существовала в Саратовском медицинском вузе, ее называли «Анатомическим театром». Театр прекратил свое существование, а жаль.

13 декабря будем играть «Женитьбу Фигаро» в СмолГУ. Вход свободный! Не поверите, выходим на сцену в восьмой раз, потому что работаем вполне профессионально, а не на эмоциях. Статус «народного театра» всего лишь канцелярская бумажка. Образно говоря, нужно постоянно вдыхать в эту бумажку жизнь, наполненную страстями и философским подтекстом…

Есть и еще одна задумка на будущее: в 2019 году исполняется 100 лет со дня рождения известного советского и российского микробиолога, педагога нашего вуза, балетмейстера Ирины Джавровой, создавшей при медицинском университете народный театр-балет. Попробуем и мы реализовать хореографический проект, достойный памяти Ирины Константиновны.

— Что дает «Зеркалу» президентский грант?

— Реальный шанс привлечь мастеров сцены, продемонстрировав, КАК самодеятельный, народный театр превращается в профессиональный, выходит на новый качественный уровень.

Я очень рад, что загруженные под завязку люди согласились работать с нашими студентами. В состав преподавателей театрального мастерства войдет Игорь Голубев (сценическая пластика), хореографию возьмет на себя балетмейстер Елена Егорова, ставить сценическую речь будет Людмила Лисюкова, вокалом займется солист Смоленской филармонии Никита Степанов. Да и я сам тоже буду учиться.

Кстати, недавно ребята занимались с Людмилой Лисюковой — репетировали интерлюдии, которые войдут в нашу новую постановку «Чацкий. Возвращение в Москву». Людмила Степановна показала, как мудро и тонко нужно относиться к интонации текста, его пунктуации. Необычайно важная информация для оттачивания актерского мастерства!

— Костюмы в театре удивительные!

— Теперь «Зеркалу», отмеченному президентским грантом, будет помогать профессиональный художник театра кукол Дмитрий Родионенков и художник по костюмам Анастасия Шведова. Настя умеет сделать конфетку из ничего! Кстати, прежние костюмы нам шила прекрасный художник из кукольного театра Наташа Савенко. Если бы вы знали, из чего эти костюмы сделаны! Самый дешевый подкладочный шелк, аксессуары из магазинов «Все по 50». Театр создает иллюзию, в том и прелесть его.

— «Зеркало» ставит спектакль по пьесе Евдокии Ростопчиной «Возврат Чацкого в Москву, или встреча знакомых лиц после двадцатипятилетней разлуки». Почему вы выбрали именно это произведение?

— Начать хотя бы с того, что эта пьеса «многонаселенная». Поток студентов неиссякаем, все хотят играть! Хочется занять в спектакле как можно больше студентов. Судите сами: в «Женитьбе Фигаро» заняты два состава — 38 человек. Огромное количество актеров, даже для труппы драмы это много! Для сравнения, в театре кукол работают 13 артистов.

К тому же, в каждой постановке должна присутствовать пластика — приглашаем танцоров из студии «Фаворит».
Если говорить о пьесе Ростопчиной, она поразительная! У нее очень странная судьба. Это виртуозно написанное произведение никогда ранее не ставилась на сцене – наверное, потому, что было очень смелым. Есть и еще один нюанс: Ростопчина – известный русский филолог, поэтесса. Но лично для меня явилось откровением, что Евдокия Петровна выступила в новом качестве, в роли серьезного драматурга и мыслителя. Казалось бы, автор произведения – женщина, но самое удивительное, что в ее пьесе лирической составляющей… вообще нет. Зато сколько в ней интеллектуального, философичного! На фоне Ростопчиной Грибоедов — романтик!

Когда я прочел эту пьесу, возникло ощущение, что она была написана в наши дни, а не в XIX веке. Все те же горячие споры о России, узнаваемые персонажи. Внезапно герой Грибоедова, шулер Горецкий, становится у Ростопчиной миллионером, вокруг которого вращается мир. Совпадения не случайны, они актуальны и сейчас.

Моя мечта – показать спектакль «Чацкий. Возвращение в Москву» на сцене МГУ. Быть может, статус гранта поможет? Кстати, завоевать грант – дело очень нелегкое: я столкнулся со сложностью рациональной формулировки творческого материала. Это была третья заявка, которую я подал. Первая, возможно, была плохо написана. Можно создать удивительную вещь, но как ее описать?..

— Описать бабочку гораздо сложнее, чем ее показать…

— Произошло чудо. Любую неудачу воспринимаешь болезненно. С другой стороны, неудача — проверка на прочность. Мне было бы стыдно не получить грант в третий раз. Любой ценой хотел его взять! Ведь не зря же Набоков писал: «Если в одну дверь долго стучаться, она рано или поздно откроется». От всего сердца поздравляю наших актеров и зрителей, Смоленский областной театр кукол им. Д. Н. Светильникова, театральные коллективы города и, конечно же, наш вуз — СГМУ!

Особая благодарность Смоленскому региональному отделению Российского Союза молодых ученых за доверие и поддержку нашего проекта!

— Почему человек стремится на театральную сцену? Что побуждает его попробовать свои силы на актерском поприще?

— Мир таков: для умных молодых людей очень важно выделиться из толпы, получить признание. Стать уникальным субъектом, самоутвердиться, найти лично для себя жизненную компенсацию и выстроить свой мир, в котором тебе хорошо. Я испытываю ответственность за своих студентов. Вижу, насколько сильно им хочется на сцену. Я обязан им!

Игорь Войтулевич любил повторять: «Актер для режиссера – как краска для художника, с ее помощью создаешь картину». Мне кажется, любой человек может стать актером, но между ним и режиссером непременно должна возникнуть доверительная связь и понимание, что ты не поставишь его на сцене в нелепую ситуацию.

Если бы кто-нибудь лет пятнадцать назад сказал мне, что я создам театр, я бы очень удивился. Поверьте, был не готов к этому — попросту считался хорошим зрителем. Но взять на себя смелость поставить драматургическое произведение?!.. Нет, в то время я об этом не думал.

А чем бы я сейчас занимался, не будь у меня театра? Времени катастрофически не хватает, нагрузка чудовищная! Но жизни без сцены, без моих талантливых студентов уже не представляю. Да и работа над текстом пьесы – это, своего рода, удивительное погружение в смысловые платы произведения.

— Нужно уходить от догм, и тогда перед тобой раскрываются новые горизонты…

— Взять того же Грибоедова – ну, проходили в школе «Горе от ума». В результате в памяти остался набор штампов — Фамусов, «темное царство», и т.п.

А мне всегда исподволь Софья нравилась. Интриганка, стерва! Многогранный, сложный образ. Кстати, Ростопчина, не жалует Софью, которая по-своему права – у нее своя точка зрения на героя Грибоедова, представляющегося ей смешным и нелепым. С Софьей у автора весьма сложные отношения, критичный разбор персонажа! В ее пьесе, в противовес Софьи, фигурирует княгиня Цветкова (Евдокия Петровна писала ее с себя), которая в финале привечает Чацкого. Да и Чацкий, в сущности, не герой. Тот же Онегин, но — блещущий интеллектом, и абсолютно не любящий Софью. Чацкий любит себя!

Препарировав пьесу, разобрав ее детально, я с удивлением понял, что ничего не знал о Грибоедове. Не нужно драматизировать текст, это же и вправду комедия!

При более близком знакомстве с драматургическим материалом усомнились в Чацком и мои студенты: «Здесь нет здесь любви, а без нее спектакль скучен!» Тогда-то я и решил ввести в постановку любовные грибоедовские «треугольники» — интерлюдии, которые придадут спектаклю новое, актуальное звучание. Ведь в современном обществе тоже… играют в любовь. Процветает эгоизм и высокомерие. Любовь – дар божий, не каждому уготованный.

Не знаю, получился бы такой театр в СмолГУ, в среде, перенасыщенной литературой. Медики, как ни странно это звучит, искренне и самозабвенно работают с текстом. Стоит ли удивляться, что самый глубокий русский драматург – Антон Павлович Чехов, врач по образованию? А Булгаков? Его «Мастер и Маргарита» и «Собачье сердце» выросли из «Записок юного врача»! Именно в этом цикле физиологических новелл сформировалась метафорическая система Михаила Афанасьевича, его излюбленные символы: тьма, тревожный мрак за окном, безысходность, душевное ненастье, страх одиночества, одержимость профессией, гуманизм.

Нужно смотреть на произведение не зашоренными глазами, пытаться увидеть в нем, как в «Зеркале», свою душу.

Знаю одно: самодеятельностью заниматься я бы точно не стал. Пустая трата времени! Театр стал для меня отдушиной – я вовремя открыл для себя эту нишу.

Читайте также

Оставить комментарий

Вы должны войти чтобы оставить комментарий.