Театр из Минусинска показал русский трэш
Театр основали потомки декабристов, в 1880 году он появился сначала как музыкально-драматическое общество под руководством Олимпиады Волконской. Любителей, которые разыгрывали спектакли, сейчас бы назвали культуртрегерами в богом забытом сибирском крае. Театр, который строили всем миром, в складчину, в 1931 году пережил пожар, но тем не менее продолжал работать — во время войны артисты выступали в госпиталях, поддерживая боевой дух солдат. Сейчас, пока завершается строительство нового здания, спектакли идут в местном культурном центре.
Десять лет культурную повестку, репертуар определяет и формирует режиссер Алексей Песегов, приверженец русского реалистического театра. До недавнего времени в столице и продвинутых регионах это слово было почти ругательным, синонимом нафталина, молью битого, однако изменившиеся обстоятельства, в которых сейчас живет страна, меняют оценки и, кажется, возвращают традиционному театру утраченные позиции. Приходит понимание, что реалистический театр, впрочем, как и современный, может быть или хорошим, или плохим, и приверженность модным трендам не спасает новаторов, чьи спектакли зачастую имеют нафталинный вид. Драма из Минусинска на фестивале «Уроки режиссуры» показала лучший вариант.
Сюжет повести «Озорник» по нынешним временам — просто трэш. Непридуманная столичными драмоделами история про неведомую им провинциальную жизнь, а потому страшную в своей правде. Озорником называют бобыля Спирьку, живущего в деревне Расстань. Спирька влюбился в замужнюю переселенку из Рязани Дуньку. Мужик без нежности, в порыве чувств бранит Дуньку «дурой» и каждое высказывание, независимо к кому оно обращено, заканчивает так: «Скотский нос и крышка». Но «присушку» Спирьке сделала Дунька такую, что не в силах с ней совладать мужик — мается от любви, места себе не находит.
Жесткие нравы, твердые устои, нарушение которых жестоко карается. В воспоминаниях художника Константина Коровина, который сызмальства охотился в лесах Московской губернии и каждое лето жил в подмосковных деревнях, я встретила историю, от которой стынет кровь. Только за то, что невесту на следующий день после свадьбы жених вернул родителям, потому что та оказалась порченой, отец и два брата два месяца методично били оступившуюся, пока не забили до смерти — так каких-то сто с лишним лет назад смывали в России позор с семьи и деревни. Впоследствии официальная советская история обобщила: «Тяжела была доля русской женщины во времена царизма».
Рассказать ее современному зрителю условным языком — значит, превратить в нечто абстрактное. Реалистический театр — лучший способ соблюсти историческую правду и передать правду характеров. Поэтому сцена пуста, условен только лес в виде четырнадцати дважды спустившихся сверху черных досок. В них то и заблудилась грубая, но искренняя любовь Спирьки, за которую он позже поплатился жизнью.
На сцене все аскетично: северная напевная мелодия, простой женский и мужской костюм (сарафаны, платки, рубахи навыпуск). И игра актеров Минусинского театра тоже как будто проста, только простота эта убийственна в глубинной правде о жизни в Росси — которая была и продолжается. На зрителя XXI века, особенно столичного, не допускающего и мысли о нарушении гендерного равенства, эта правдивая история действует отрезвляюще.
