Смех и слезы заполнили премьеру «Поминальной молитвы» в самарском ТЮЗе
«Я, батюшка, русский человек еврейского происхождения иудейской веры… Вот она, моя троица! И ни от чего я не отступлюсь — ни от земли родной, ни от веры предков!.. Вы сказали: Бог один! Это верно! Бог один, да дороги к нему разные…» — слова из пьесы Григория Горина, написанной по мотивам рассказов «Тевье-молочник» Шолом-Алейхема на все времена. Премьеру «Поминальной молитвы» представил театр «СамАРТ».
Животрепещущая история начала XX века о том, как люди разных национальностей, веры — русские, украинцы, евреи — десятилетиями жившие в добрососедстве, вдруг разделяются чертой оседлости. И как бы по обе стороны от нее живет бедный молочник Тевье (актер Игорь Рудаков), любитель цитат из Торы, и его мудрая жена Голда (Ольга Агапова). Родители пытаются устроить судьбу своих пяти дочерей через удачное замужество. Но девушки делают собственный выбор, а родительская любовь заставляет принять его, как бы трудно не было отцу видеть крушение своих надежд. Тевье прекрасен и убедителен как в комических сценах, так и в череде монологов, отражающих ключевые события его жизни: о замужестве дочек, рождении внучки, смерти любимой жены, о погроме, об изгнании… о разговоре с Богом. А в сцене Голды, на расстоянии помогающей в родах дочери, зал замолкает завороженный: «Нет лекарства для сердца матери».
Полноправным участником действа становится оркестр на сцене, номера для которого написал питерский композитор с самарскими корнями Николай Морозов. По ходу спектакля музыкантов становится меньше — это символ гонений, через которые прошли евреи.
Крепко в сценическую ткань пророс и дуб, посаженный еще отцом Тевье. За счет разного света дерево становится вначале объединяющим началом, удерживая на ветвях разные избушки-церквушки. В середине — превращается в черные фигурки бегущих в разные стороны людей. А в финале — ломает топор Тевье, решившего срубить родовое древо. Но вера оказывается крепче металла.
В целом так получилось, что первое отделение зрители просмеялись, второе — проплакали. Но когда стихли овации, я так и не могла ответить на главный вопрос, возникший у многих: «Зачем было вновь ставить этот хрестоматийный спектакль?». Напомню, что самарцы впервые увидели эту пьесу еще в 1992 году, через три года после спектакля Марка Захарова в «Ленкоме» .
Известно, что любую пьесу ставят вновь, чтобы узреть в ней новые смыслы. Но реально ли найти текст на все времена, актуализировать действие под день сегодняшний да еще и собрать зрителя, способного уловить это, принять, ведь по поводу тех же еврейских погромов молодежи явно нужен исторический ликбез? Не полезнее ли было, предложение в качестве провокации, ответить на вопрос «кто виноват в бесконечных скитаниях народов от плохого к худшему», представив на сцене беженцев любой национальности?
Ан нет! В том-то и мощь народного артиста Александра Кузина, что он бережно работает с литературным источником, а не самовыражается за его счет, привнося не заложенные в нем инсайды. Таких примеров не счесть. К тому же режиссер, поставивший в СамАРТе уже дюжину спектаклей, считает, что «еврейский писатель и драматург Шолом-Алейхем, который умер еще до Первой мировой войны, как все великие люди, обладал неким даром предвидения».
Режиссер рассказал, что, когда он в 1998 году впервые приехал в Самару, на сцене СамАРТа уже не было «Поминальной молитвы», того самого спектакля, на который валом шел зритель и который был буквально окутан театральными легендами.
Александр Кузин говорит, что уходит в классику как в эмиграцию, с нежной грустью и тонким удовольствием. Но тем не менее в его новой работе есть момент, который ставит в тупик зрителей. Посреди пьесы, действие которой разворачивается в самом начале ХХ века, вдруг на сцене появляется девушка — красный комиссар.
Молчание разновозрастного зала, повисшее после оваций, стало третьим действием — размышлением и молитвой о дне сегодняшнем…
Театральные легенды
Дважды в самартовской «Поминальной молитве» участвовал известный российский актер Александр Абдулов. После премьеры на малой родине постановка была тепло встречена на фестивале в Москве, играли в театре Станиславского.
— После спектакля подходят к нам Горин и Светлов. И говорят буквально такие слова: «Вот такого спектакля мы не видели нигде, такого простого, без всякой помпезности, про жизнь», — вспоминает исполнительный директор СамАРТа Сергей Соколов.
После столичного триумфа появилась идея пригласить в спектакль Александра Абдулова.
— Ну а дальше мы называем число. Он должен был прилететь утром в день спектакля, и вдруг в назначенное время его нет. А зал полон, все билеты проданы. В итоге Абдулов заходит за 10 минут до начала и говорит: «Значит так, мужики, у нас осталось с вами 10 минут, вы мне расскажите куда ходить, все сделаем. Мне просто народного вчера присвоили…Ну все, поехали, начинаем», — передает слова актера Сергей Соколов, уточняя, что Абудулов в тот вечер играл блестяще и зал аплодировал стоя.
