Когда у Смоленска были крылья
Однажды нам прислали вырезку из газеты «Рабочий путь» за 1980 год. На желтом клочке была напечатана сетка таблицы — расписание самолетов, которые летали в деревни Смоленской области. Так родилась идея найти людей, которые когда-то были пассажирами «кукурузников».
Признаться честно, мы не ожидали, что эти встречи окажутся такими теплыми. У каждого из наших героев есть своя, незабываемая история полета…
Виктор Худощевский, пенсионер, с. Любавичи, Монастырщинский район:
— Аэродром в наших Любавичах открыли в 1962 году. Куда только самолеты не летали – в Стегримово, Татарск, Хламово, Монастырщину, Смоленск и даже белорусский Мстиславль! Это было очень удобно. Помню, поступил в училище в Починке. Как добираться? Садился в самолет, долетал до Монастырщины, а оттуда за 35 копеек ехал на автобусе до Починка. В Любавичах дороги-то почти не было. Весной и зимой никак не выехать отсюда. А вот самолеты до райцентра летали каждый день, выручали нас. До Монастырщины билет стоил рубль, до Смоленска — два. А сейчас? Дорога есть, но автобус ходит всего два раза в неделю — в понедельник и в среду. Если машины нет, то нужно заказывать такси. А это под 400 рублей. Если бы вернули самолеты — я бы с удовольствием летал.
Нина Филимонова, старший менеджер, д. Соино, Хиславичский район:
— Позывной нашего аэродрома в Соино был «Жабры». В Хиславичах — «Казак». Помню, по рации мы слышали: «Жабры»! «Жабры»! Я «Казак»!» До Смоленска долетали за 45 минут. Делали остановку в Хиславичах и иногда в Петровичах — это деревня в Шумячском районе. Люди в первое время боялись самолетов. Как только кукурузник садился, все бежали смотреть на него. Кто-то от гула в ужасе падал в траву. А вот разбиться никто не боялся. Знали, что долетим.
Нина Корнеенкова, пенсионерка, с. Любавичи, Монастырщинский район:
— А я на аэродроме в Любавичах работала. В 1968-м поступила обыкновенной рабочей, а потом дослужилась до начальника. Специального образования у меня не было, только девять классов закончила. Но с задачами справлялась, руководители меня хвалили, звали в Смоленск.
Работа очень ответственная: дождь ли, ветер, но я должна в семь часов утра быть на месте, передавать по радиостанции погоду. У нас позывной был — «Брекватер-2». В Татарске, например, — «Бежица». А остальные я уже и не помню. Чем еще занималась? Расставляла флажки для пилотов: зимой они были черно-белые, а летом — красные. Стелила полотно перед самолетом буквой «Т». И так — каждый день. Под конец, когда народу стало меньше летать, мне давали по два выходных.
Получала не очень много — 120 рублей. Доярки в колхозе тогда примерно столько же зарабатывали.
Летать тогда никто не боялся, а сейчас как посмотрю телевизор — страшно. Я бы ни за что нынче в самолет не села, столько трагедий происходит… Но работу свою очень любила. Если вдруг вернут в Любавичи аэродром, то с удовольствием опять пойду работать. Ну и что, что мне 81 год.
Наталья Пикалова, сотрудница областного архива, г.Смоленск:
— В 1968 году мы с однокурсниками по пединституту летали на Сапшо. Красота, конечно, в иллюминаторе была невероятная. Я потом летала еще в Сочи, но этот город с высоты птичьего полета меня не так поразил, как Смоленское Поозерье.
Надежда Володина, пенсионерка, с. Всходы, Угранский район:
— Во Всходах это был очень популярный вид транспорта. Билеты приходилось заказывать заранее. Потому что желающих много, а мест в самолете всего 12. Я часто летала со своими малышами. Это очень хлопотно: на «кукурузниках» же большая «болтушка». Когда мы попадали в «воздушную яму», казалось, что самолет рухнет. В 1980-е годы полеты прекратились и аэродром закрылся.
Александр Семеников, пенсионер, д. Родоманово, Глинковский район:
— Помню, после 9-го класса все лето работал при школе. За три месяца получил 150 рублей, сел в Ромоданове в самолет и полетел в Смоленск. Купил на эти деньги куртку болоньевую и радиоприемник «Кварц-401» в магазине «Луч» на Колхозной площади.
Конечно, для наших людей самолет был отдушиной. До Дорогобужа — 8 минут полета. Это сейчас до него рукой подать. А раньше дороги совсем не было, нужно крюк порядочный делать. Бывало, машина поедет в Дорогобуж за хлебом, а возвращается только на вторые или третьи сутки.
Цены на билеты очень доступные: от Ромоданово до Дорогобужа — рубль. До Смоленска — два. Для сравнения: в то время батон стоил 13 коп., килограммовая буханка черного — 25 коп.
Но у воздушного транспорта один большой недостаток — он «боится» плохой погоды.
Помню, в феврале 1972 года я полетел в Смоленский военкомат. Прилетаю, а там пурга сумасшедшая. «Не будет, — говорят, — обратного рейса». И мы вдвоем с одноклассником Вовкой Селезневым пошли пешком домой. А это 46 километров, представляете? Думали, что «попутку» поймаем. Но в нашу сторону ни одной не было, только встречные. И то — две-три машины, раньше же не было столько автомобилей. Помню, пришли к ночи, а мать моя на кухне сидит. Картошку чистит и рыдает: сын пропал…
Последний раз я поднимался в небо в 1981 году. Через год аэродром закрыли…
Расписание.jpg
Андрей Демочкин, инженер, г. Смоленск:
— Дело было в конце 1980-х. Я учился в медицинском училище на фельдшера. На последнем курсе меня отправили сопровождать больного из какой-то деревни в райцентр. Это был поселок Холм-Жирковский, и лететь нужно было на «кукурузнике».
Пациент был скорее мертв, чем жив: его транспортировали на носилках, он уже не поднимался, и надежды никакой не было. Долететь бы…
Это был мой первый полет на «кукурузнике». И — последний. Самолет трясло как металлический шейкер со льдом. Меня укачало так, что я готов был выйти прямо на лету, но пилот был против.
Реанимационная бригада, которая встречала на поле «кукурузник», запомнила тот случай надолго. Качки я не выдержал. Когда дверь самолета распахнулась, врачи увидели на пороге пациента. Он торжественно стоял на своих ногах и… держал на руках меня в белом халате. После этого случая я завязал с медициной.
Ираида Лебедева, врач, г. Сычевка:
— Сама я не летала, но в конце 1980-х по распределению попала в село Всходы Угранского района. Там был аэродром.
Рассказывали, что на самолетах убалтывало ужасно. Но наши люди даже к этому неудобству относились с иронией. Однажды на совещание в Смоленск отправили санитарку. Ее так укачало, что она вышла из самолета и легла под крыло. Пилот завозмущался: «Слушай, мне уже улетать обратно надо. Давай отходи!» «Да я даже встать не могу», — пробормотала она. «Значит, отползай!» И она поползла…
Леонид Лысенков, пенсионер, с. Всходы, Угранский район:
— Дело было в 1970-е годы. Я работал в школе и летал из Всходов в Смоленск на курсы повышения квалификации — в институт усовершенствования учителей. Когда в совхоз перешел, меня отправляли в «Агроснаб» — за запчастями и техникой.
Билет со Всходов стоил около пяти рублей. Поезд — столько же, поэтому все самолет выбирали — так быстрее, всего 45 минут в пути. Иногда, правда, кукурузник делал остановку в Дорогобуже.
Прасковья Александрова, пенсионерка, д.Соино, Хиславичский район:
— Мы неподалеку от Соинского аэродрома жили. Здесь всегда многолюдно было, жители соседних деревень приезжали.
После того как аэродром закрыли, домик, где билеты продавали и зал ожидания был, перевезли на новое место. Там теперь живут люди, брус кирпичом обложили — красиво!
Я в советское время тоже летала. Хотя обычной дояркой работала, родила шестерых детей. Как-то мальчика своего, Володю, возила в Смоленск, в больничку. Восемь месяцев ему было. Сильный мальчик, крепкий — 4 килограмма родился. Двустороннее воспаление легких, не спасли…Так что назад я на том самолете уже одна возвращалась…
КСТАТИ
Советский «кукурузник» Ан-2 попал в Книгу рекордов Гиннесса как самый долго эксплуатируемый в мире самолет. Он производится уже более 70 лет. Кроме этого, Ан-2 получил звание самого большого одномоторного биплана в мире и самого массового многоцелевого самолета. Сейчас он выпускается в Китае как модель «Фонг Шу-2».
