Сергей Эйзенштейн в Смоленске: «Теперь я буду всецело принадлежать театру…»
22 января исполнился 121 год со дня рождения выдающегося кинорежиссера ХХ века Сергея Михайловича Эйзенштейна.
Знаете ли вы, что Сергей Эйзенштейн – советский режиссер и теоретик искусства, творчество которого вошло в золотой фонд мирового кинематографа, — бывал в Смоленске? Для нас, смолян, особенно приятно, что этот великий человек, сыгравший в искусстве кино такую же роль, как Фрейд в психологии, а Эвклид — в геометрии, будучи красноармейцем, в 1920 году жил в теплушке на смоленском железнодорожном вокзале. И не просто жил, но и работал художником-декоратором в театральных мастерских Западного фронта. Это была первая (!) творческая профессия режиссера, чьим талантом восхищался сам Чарли Чаплин, назвавший картину «Иван Грозный» «высшим достижением в жанре исторических фильмов».
«Фильм Эйзенштейна «Иван Грозный», который я увидел после второй мировой войны, представляется мне высшим достижением в жанре исторических фильмов, — признался Чарли Чаплин. — Эйзенштейн трактует историю поэтически, а, на мой взгляд, это превосходнейший метод ее трактовки. Когда я думаю, до какой степени искажаются события даже самого недавнего прошлого, я начинаю весьма скептически относиться к истории как таковой. Между тем поэтическая интерпретация истории создает общее представление об эпохе. Я бы сказал, что произведения искусства содержат гораздо больше истинных фактов и подробностей, чем исторические трактаты».
Октябрьскую революцию Сергей Эйзенштейн, в отличие от своего отца, принял вдохновенно.
«В годы Гражданской войны он добровольцем вступил в Красную Армию в марте 1918 года, был техником-строителем на Западном фронте – 18-е Военное строительство, художником при политуправлении, участвовал в самодеятельности во фронтовых труппах, как художник-декоратор, актер и режиссер, — сообщил «РП» краевед из Великих Лук Владимир Павлов. — За более чем два года тыловой военной службы он прошел долгий путь, следуя в железнодорожных составах 18-го ВС, через вологодскую Вожегу, Двинск (Даугавпилс), Холм, Великие Луки, Полоцк, Могилев, Смоленск и Минск. Служба завершилась в августе 1920 года в Минске».
В этот период и началась его творческая биография. Эйзенштейн готовил передвижные спектакли, рисовал шаржи и карикатуры на Антанту, радовался разрушению буржуазного уклада жизни.
Создатель «Броненосца «Потемкина» и «Стачки», «Александра Невского» и «Ивана Грозного», сформулировавший классические аксиомы режиссуры, написал в пути несколько писем своей матери, Юлии Ивановне. Одно из них Эйзенштейн отправил из Смоленска 11 июля 1920 года.
Какими переживаниями делился с матерью делился революционер киноискусства, чьи фильмы сегодня изучают в вузах как учебное пособие, а приемы монтажа, открытые им, составляют алфавит художественных средств, которые используют современные режиссеры России, Европы и США?
Приводим текст письма с сокращениями.
«Милая дорогая Мамуля!
Воображаю, как ты поражена моим «новым адресом». 27 июня я покинул строительство. Последнее время службы в нем для меня было несказуемым. Страдал, именно страдал и мучился настолько, что до сих пор боюсь верить, что теперь я буду всецело принадлежать театру. Сегодня уже получил удостоверение личности на «художника-декоратора» и до сего дня не писал тебе из… суеверия — настолько я был заморен последние 3 месяца».
Далее в письме идет речь о возможном создании в Могилеве, а затем и в Смоленске М.А. Днепровым (начальник театральной части Политического управления Западного фронта, или, сокращенно, «позап») и художником К.С. Елисеевым «образцового показательного театра фронта».
«Пока что идет строительство этого нового театра (выбор труппы, оборудование театра) — ничего не делаю и живу один в теплушке на станции Смоленск. Елисеев через шесть путей от меня с семьей и «ядром» труппы.
С питанием дело с сегодняшнего дня, кажется, поналадится, но что голод, будучи декоратором! Я, кажется, готов вообще навсегда отказаться от еды, лишь бы быть тем, что я сейчас. Научусь, по-видимому, очень многому. Елисеев — очень знающий и дельный художник, а другой не менее – режиссер, старый Незлобинец К. Н. Незлобин (настоящая фамилия Алябьев (1857 – 1930) — антрепренер, режиссер, артист), а мне придется в теснейшем контакте с ними работать. А затем «стаж», «марка»!
Вот только в сентябре возникнет болезненная дилемма: Строев пишет, что в сентябре дадут возможность студентам (всем) вернуться в Alma mater. Присмотрюсь, как пойдет дело и, если успешно, то еще на один сезон отодвину институт (Институт гражданских инженеров), хотя «инженер» — это не по мне. Если же впереди Академия или Режиссура — то зима в серьезном театре — ценнейший вклад.
Во всяком случае, напиши, что ты об этом думаешь, хотя дело еще далеко впереди?
Сегодня в «позап» прибыл какой-то пакет. Я жду денежный аттестат, но даже весь похолодел при мысли, что это что-то вроде «игры назад» — начальник театральной части говорил, что он меня не отпустит, но мне делается почти дурно при мысли попасть опять в обстановку строительства и опять так внутренне мучиться!
Ну, вот тебе все о моей новой странице жизни. Материальной стороны, помимо пайка, еще не знаю, да и не все ли равно! Вот с сапогами плохо (хотя в не полевой обстановке это немного менее остро). Нету денег на починку или покупку низких ботинок, но ты пока ничего не переводи, ибо возможно, что «позап» переедет в Минск. Тебе напишу и, хотя мне очень тяжело, воспользуюсь твоей добротой (впрочем, думаю, что, поосмотревшись, примусь зарабатывать на стороне еще — платят очень хорошо). На «стол» хватает — свожу концы с концами. Продаю никудышную материю и никудышный хлам.
Хорошо бы подумать о зимнем пальто из шинельного сукна.
Сейчас имею прекрасный суровый холст (5 аршин — широченнейший) — буду шить «артистическую» рубаху и панталоны для работы. Только я так не люблю возиться с этим!
В отношении хозяйства тоже весьма многому научусь у Елисеева — он очень практичен и «оборотист».
Пиши мне немедленно о себе. Я очень волнуюсь. Жду телеграмму.
Целую очень, очень крепко.
Обожающий сын и декоратор Сергий».
Полный текст письма опубликован в книге историка кино и театроведа Владимир Забродина «Эйзенштейн: попытка театра: Статьи. Публикации» (Москва, 2005).
После Смоленска Сергей Эйзенштейн и Константин Елисеев (они познакомились в городе Великие Луки в декабре 1919 года) отправятся в Минск, где проработают почти два месяца и расстанутся в сентябре 1920-го. Будущего кинорежиссера отправят учиться в Академию генштаба. Сергей Эйзенштейн возьмется за изучение японского языка, но главное – он переедет в Москву, где кипит культурная жизнь… Вскоре Эйзенштейн займется тем, о чем давно мечтал: будет ставить спектакли в пролеткультовском театре и поступит на режиссерские курсы Всеволода Мейерхольда.
Он еще не знает, что в середине двадцатых его пригласят работать в Голливуд на съемки картины для фирмы «Парамаунт». Овеянный славой «Броненосца «Потемкина» и «Десяти дней, которые потрясли мир» (так в США назвали фильм «Октябрь») Эйзенштейн напишет превосходный сценарий – «Золото Зуттера» о первых днях калифорнийской золотой горячки. К сожалению, владельцы «Парамаунта»… испугались «красного» режиссера, явившегося в США из советской России, и фирма откажется от этой затеи…
Справка «РП»
Константин Степанович Елисеев (1890 – 1968) – живописец, график, сценограф. Заслуженный деятель искусств РСФСР. В 1910-х дебютировал как сценограф в театрах. С начала 1920-х рисовал карикатуры на политические и бытовые темы для московских газет «Гудок» (1922–1968), «Прожектор» (1923–1935), «Бегемот» (1924 — 1928), «Крокодил» (1924–1968). Создавал эскизы костюмов на студии «Мосфильм»: «Ленин в 1918 году» (1939). В 1938 году — художник по костюмам на съемках фильма «Александр Невский» C.М.Эйзенштейна. В последние годы жизни работал оформителем представлений Московского цирка.
Великолукский краевед выступил с предложением увековечить в Смоленске память о великом режиссере, установив на здании ж\д вокзала или на фасаде Смоленского государственного драматического театра им. А.С. Грибоедова памятную доску. Год театра, все – таки!
Поддержим инициативу?
